Трансмутация [СИ] - Алла Белолипецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ньютон спросил — содрогаясь мысленно:
— Она знала? Ты говорила ей о нас?
— Зачем? — Виктория искренне удивилась. — Мне нужно было, чтобы она пребывала в неведении. Не ради её спокойствия, не ради моей выгоды — просто ради безопасности. Я, видишь ли, уже тогда задумала кое-что…
Она снова приложилась к опорожненной наполовину бутылке: сделала три или четыре больших глотка. Ньютон решил: после этого у неё уж точно язык не будет ворочаться. Но — ошибся. Увы, он ошибся.
— В тот вечер, в июне 2060 года — я ведь была там, — сказала она.
— Где? — Осипший голос выдал его: он мгновенно уразумел, о чем Виктория ведет речь.
— Там, там. — Она тоже сразу поняла, что он догадался — слишком уж хорошо знала его. — На той вечеринке, где были вы со Светой. Ты меня не видел — ты вообще ничего не видел, когда она находилась рядом. А у меня была с собой Китайская стена. Я просто прошла мимо вашего столика и пронесла руку над твоим бокалом — в котором был простой лимонад. Еще бы: вы собирались возвращаться домой на твоем байке, и ты не мог себе позволить даже пивка выпить!
— Ты — убила её?!
Ньютон еле-еле сумел это выговорить: и его язык, и всё тело одеревенели точь-в-точь как после принятия китайского наркотика. Не случись этого — он просто подскочил бы к ней тогда и задушил на месте. А так — всё, что он сумел: слегка наклониться в её сторону.
— Случайно! — Пьяный голос Виктории прозвучал почти искренне. — Я рассчитывала на другое: что насмерть убьешься ты. А она — просто покалечится. Ну, думала: если мне очень повезет — её парализует. Или ей ампутируют её чудесные длинные ноги. Но вышла незадача. Она — погибла на месте. А ты — даже царапины не получил. Сперва я расстроилась, когда узнала об этом. Но потом поняла: так — намного лучше. Ты никогда не сможешь себя обелить в глазах Светкиных родителей. Они тебе никогда не отдадут Макса. А ты сам — никогда себя не простишь. За то, что в той аварии погибла именно она. Не ты.
Тирада оказалась для Виктории чересчур длинной. И под конец она говорила уж настолько невнятно, что Ньютон догадывался о произносимых ею словах в основном по наитию. А если бы он мог двигаться, то и вовсе зажал бы себе уши ладонями.
Однако теперь — в вагоне-кухне Нового Китежа — он слушал своего внебрачного сына безо всякого намерения прервать его излияния. Ему нужно было, чтобы тот говорил. Максу это было нужно. И всем им — кто рассчитывал Новый Китеж спасти.
Так что Денис всё еще разглагольствовал, когда движение поезда стало замедляться.
4
В коридоре вагона, куда Настасья выскочила, едва поспевая за Гастоном, ярко горел свет. Никто не отключил электричество в составе — да и что в том была за нужда? Времена, когда люди всерьез воспринимали идею об экономии электроэнергии, давно канули в Лету. Экономить электричество — это казалось теперь таким же смешным, как пытаться экономить солнечный свет: скажем, не позволять ему светить себе в окно.
Гастон мигом пробежал весь вагон по направлению к хвосту поезда. И остановился только возле двери в тамбур — глядя на девушку через плечо. Пес ясно ей намекал: надо поторопиться. Однако Настасью кое-что отвлекло: на толстом ковре, который покрывал пол в вагонном коридоре, она увидела отчетливые оттиски чьих-то подошв. Мужских. Не менее чем трех пар. Точно Настасья сказать не могла: рисунок на всех подошвах был идентичным, как если бы здесь прошли братья-близнецы в одинаковой обуви.
Но состав уже замедлял ход, и Настасья понимала, что это значит. Она двинулась к Гастону, который изнывал от нетерпенья перед закрытой дверью в тамбур. Макс упоминал о том, что его пес и раньше катался на этом поезде — когда был еще почти щенком. И, видимо, он хорошо помнил, как можно попасть из одного вагона в другой.
А вот она сама не ездила на поездах никогда в жизни. Так что предпочла дождаться полной остановки состава — хоть Гастон весь извелся и чуть ли не подпрыгивал на месте. Но только тогда, когда вагон в последний раз качнулся и замер, девушка протянула руку над головой ньюфа и потянула за ручку двери. На какой-то миг у неё даже мелькнула трусливая надежда: а вдруг дверь окажется заперта? Но нет: она легко откатилась в сторону. И Гастон первым выскочил в тамбур.
5
Денис был очень доволен тем, каким становилось лицо его друга детства по мере того, завершался рассказ о похождениях его любвеобильного родителя. На миг Денису даже показалось: вот сейчас Макс уберет руку с кухонным ножом от шеи пожилого ученого и кинется на него самого. Он даже понадеялся, что это случится. Тогда охрана Дениса быстро и без всякого риска для перспектив науки скрутила бы его единокровного брата. Но нет: его брат явно понимал, что голова профессора Королева — его единственный козырь в этой игре. Ну, да и ладно: Денис мог позволить себе немножко подыграть Максу.
А вот что ему, президенту всесильной корпорации «Перерождение», не нравилось вовсе — это реакция на его рассказ со стороны его биологического отца, Алексея Федоровича Берестова. Точнее — почти полное отсутствие этой реакции. Бывший байкер — если только они бывают бывшими — словно бы пребывал в какой-то прострации. И оживление на его лице возникло только в момент, когда Денис внезапно ощутил: скорость их движения начала меняться.
«Мы останавливаемся», — понял он. И тут же замолчал — воззрившись теперь уже на одного только Макса.
— И что это значит, брат? — спросил Денис; он не испытывал ни малейшего беспокойства: все карты были на руках у него, даже если его противники думали иначе.
— Я хочу сойти с поезда, — сказал Макс. — Вместе с профессором и нашим отцом. Ну, и с остальными пассажирами тоже.
— Во-первых, — сказал
